talgaton

Доказано, что деньги нельзя есть
Рост неравенства в доходах в США резко опережает неравенство в расходах

14.08.2017
Быстрый рост неравенства доходов в США сильно опережал увеличение неравенства в расходах домохозяйств с середины 60-х годов, а после 2006 года уровень «расходного неравенства» даже снижался, констатируют американские экономисты Брюс Мейер и Джеймс Салливан.
Их статья показывает — важнейшей причиной роста неравенства в США являются демографические изменения, а не налоговые и социальные преференции.
Эти выводы не отменяют наблюдений о росте имущественного неравенства, но убедительно показывают причины социальной стабильности богатейших стран: объемы благ, потребляемых бедными и богатыми, остаются сопоставимы вне зависимости от доходов и собственности этих групп.

Препринт статьи Брюса Мейера из Harris School of Public Policy Чикагского университета и Джеймса Салливана из University of Notre Dame (Индиана, США) в серии публикаций американской экономической ассоциации NBER — первая в последние годы крупная работа ученых, составляющих оппозицию целой серии исследований, посвященных росту неравенства в мире и основанных на измерении доходного и имущественного расслоения; наиболее цитируемыми из них являются статьи Томаса Пикетти и Эммануэла Суэза.

Основа работы Мейера и Салливана — тщательное сопоставление скорректированных данных обзоров статслужб США о доходах и потреблении. Стандартная иллюстрация быстро растущего неравенства — рост именно доходного неравенства, в США традиционно измеряемого как отношение денежных доходов физлиц в верхних и нижних доходных децилях. Мейер и Салливан делают несколько важных допущений.
Основой их работы является измерение неравенства между тремя децилями (10% населения по доходам) — девятым, пятым и последним, десятым: данные по богатейшему, десятому децилю, констатируют они, выглядят крайне нерелевантными.
Стандартная проблема статистики неравенства, вызванная высокой закрытостью социальной элиты, лишь ограниченно и предсказуемо влияет на общую картину и ее показатели (как индекс Джини или коэффициенты фондов). К тому же и в случае с девятым децилем Мейер и Салливан учитывают и проверяют данные через систему национальных счетов, исключая «скрытое сверхпотребление» богатейших домохозяйств. Авторы рассматривают разные варианты оценки потребления децилей, учитывая разные виды неденежных доходов в разных группах (от спонсируемой медпомощи до социального жилья), и отдельно оценивают динамику неравенства по доходам и расходам разных типов домохозяйств — одиноких матерей, одиночек, старшей возрастной группы, супругов с детьми и без детей.

Главный вывод работы весьма важен: общий сильный рост доходного неравенства значительно опережает рост неравенства в расходах.
Отношение средних годовых денежных доходов девятого и первого дециля до налогов в 2014 году составляло около 12 и почти всегда росло (в 1980 году — около 9). Но с учетом налогов и неденежных доходов этот рост выглядит скромнее — с 4,8 в 1980 году до 6,3 в 2014-м.
Неравенство же в расходах этих же групп радикально ниже и в целом стабильно — порядка 4–4,5 в 1980-м и 3,6–4,2 в 2014 году — и достоверно снижается после 2005 года.
Еще сильнее тот же эффект проявляется при сопоставлении неравенства в доходах между пятым и первым и пятым и девятым децилем.
На практике это парадоксальное наблюдение: рост доходного неравенства в США, очевидно, сопровождается сокращением неравенства в потреблении, усилившимся в последнее десятилетие.
Мейер и Салливан также демонстрируют, что для разных типов семей динамика доходного неравенства различна: оно с 1980 года снижается для двух типов домохозяйств — матерей-одиночек и одиноких людей — и примерно одинаково растет для семей с детьми и без детей.

Авторы работы, объясняя эту контринтуитивную динамику, предполагают, что основной причиной роста доходного неравенства являются демографические изменения — что, впрочем, не объясняет около трети эффекта. Но в любом случае, заявляют Мейер и Салливан, наблюдения Пикетти и Суэза о резком росте неравенства в мире должны восприниматься критично — не следует делать вывода о том, что объемы потребления богатых настолько же больше, насколько больше их доходы.
Данные Мейера и Салливана показывают: возможностью сверхпотребления богатые домохозяйства в предсказанном масштабе не пользуются.

Из статистики авторов можно делать самые разные выводы. С одной стороны, она косвенно объясняет отсутствие протестов против прогрессивной шкалы налогов (она, видимо, мало затрагивает потребление), с другой — показывает ограниченную осмысленность усиления налогового перераспределения.
Наблюдения Мейера и Салливана еще более применимы к неисследованным расходам верхних 10% богатейших обществ — представления о мультимиллионерах, потребляющих в домохозяйствах блага на миллионы долларов в месяц, очевидно, анекдотичны, несмотря на феномены «престижного потребления».

Еще более интересен и важен вопрос о том, что в экономической модели определяет быстрое накопление в верхних доходных группах собственности, которая неадекватна возможному потреблению,— «ненужное» даже для долгосрочного потребления имущество трудно объяснить с позиций экономической теории.

Дмитрий Бутрин
( Collapse )

Очередь детей во дворе школы в Шарлоттенбурге за порцией жидкого супа из молока и муки. В этом районе Берлина ежедневное питание школьников было организовано британскими властями.

Фантастическая подборка фотографий Тадеуша Рольке из Львова периода конца СССР.


История любимого города в картинках...

( Collapse )

«История, точнее — история, с которой мы соприкасаемся, похожа на засоренный клозет. Промываешь его, промываешь, а дерьмо все равно всплывает наверх».

Гюнтер Грасс, «Траектория краба».

В октябре 1944 года красная армия вторглась в Восточную Пруссию. Впервые за годы войны советский солдат ступил на немецкую землю. На границе его уже встречал науськивающий плакат, возможно, сочиненный самим Ильей Эренбургом: «ВОТ ОНА, ПРОКЛЯТАЯ ГЕРМАНИЯ!». Для пущей наглядности плакат был увенчан огромным фанерным указующим перстом, обращенным в сторону ненавистного запада.

Вся красная армия хорошо помнила пламенные строки товарища Эренбурга, разошедшиеся миллионными тиражами: «…Мы поняли: немцы не люди. Отныне слово "немец" для нас самое страшное проклятье. Отныне слово "немец" разряжает ружье. Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал. Если ты думаешь, что за тебя немца убьет твой сосед, ты не понял угрозы. Если ты не убьешь немца, немец убьет тебя. Он возьмет твоих и будет мучить их в своей окаянной Германии. Если ты не можешь убить немца пулей, убей немца штыком. Если на твоем участке затишье, если ты ждешь боя, убей немца до боя. Если ты оставишь немца жить, немец повесит русского человека и опозорит русскую женщину. Если ты убил одного немца, убей другого - нет для нас ничего веселее немецких трупов. Не считай дней. Не считай верст. Считай одно: убитых тобою немцев. Убей немца! - это просит старуха-мать. Убей немца! - это молит тебя дитя. Убей немца! - это кричит родная земля. Не промахнись. Не пропусти. Убей!» («Красная звезда», 24 июля 1942 года).

Осенью 1944-го Эренбург, который, по словам английского корреспондента в Москве Александра Верта, имел «гениальный талант вызывать ненависть к немцам», провозглашал: «Мы на немецкой земле, и в этих словах вся наша надежда: Германию мало разбить, ее нужно добить» («Великий день», 24.10.44). Спустя месяц появился еще один «перл» расовой ненависти: «Нам не нужны белокурые гиены. Мы идем в Германию за другим: за Германией. И этой белокурой ведьме несдобровать» («Белокурая ведьма», 25.11.44).

И вот теперь эта «окаянная», «проклятая», «белокурая» и к тому же столь обустроенная, по-кулацки крепкая Германия, простиралась перед распаленным войной, водкой и пропагандой, до зубов вооруженным совком.( Collapse )

Оригинал взят у turtaniat в Ни в коем случае не проявлять жалости